Траектория образа Надежды Савченко в украинском медийном пространстве не может не заинтересовать социолога. Дело в том, что эта траектория очень многое говорит и о медийном пространстве и о стоящем за ним правящем классе страны.
До 25 мая текущего года образ лётчицы, воевавшей в батальоне «Айдар» и попавшей в плен под Луганском, усилиями украинских политиков и СМИ слился с образом Украины.
Находясь в российской тюрьме Надежда Савченко стала первым номером в списке «Батьківщини», народным депутатом, представителем Украины в ПАРЕ, от её имени был подан и проголосован теперь печально известный «закон Савченко».
Юлия Тимошенко на имени лётчицы-пленницы сделала избирательную кампанию своей партии. Да кто из украинских политиков, кроме «Оппозиционного блока», не использовал образ мужественной украинки в PR-целях?
Любое действие Савченко на суде подавалось как высшее проявление патриотизма. И за этими звуками барабанного боя пропал реальный человек, конкретная женщина, которая говорила грубые и иногда безграмотные вещи, но которая готова была уморить себя голодом, сопротивляясь беззаконию.
На момент освобождения из тюрьмы Савченко политической пропагандой в стране была возведена в ранг национальной святой и почти канонизирована при жизни.
С самолета она была доставлена в администрацию президента и Петр Порошенко вручил ей Золотую звезду героя. Правда, в этот момент, который демонстрировался в прямом эфире, в политической драме что-то пошло не по сценарию. Отклонения от задуманного начались уже в аэропорту.
Савченко не упала в объятия Тимошенко. Не выразила восторга Порошенко. Она с первой минуты пребывания в Киеве демонстрировала самостоятельность. И с первой минуты заявляла о своей миссии, как она её для себя определила: освобождение всех украинских пленных.
Потом были босые пробежки в зале ВР, недоумение среди откормленной и холеной публики, у которой одни сумки и портфели по полмиллиона.
У Надежды Савченко была возможность купаться и утонуть в деньгах и славе.
Для этого нужно было нужно стать « как все», усвоить ритуальные слова — о войне, о России и любое недовольство в стране объяснять происками ФСБ. В идеале — можно было на выходные летать в Милан на шопинг, а отпуск проводить на экзотических островах.
Однако прямолинейная до простоватости женщина оказалась способной к самостоятельному мышлению. К тому же чувство чести не позволило ей забыть о своих обещаниях.
И вот она все реже начала появляться на экранах телевиденья, а потом и вовсе исчезает . В интернет-изданиях начинается нечто похожеее на «шушуканье» — мол, не той оказалась наша Надя, а особо рьяные патриоты, усиленно воюющие с Россией дистанционно, не приближаясь к Донбассу ближе чем на 500 км., но объявляющие всех русских унтерменшами, прямо начали намекать на то, что выпустили летчицу не просто так.
Диверсия Путина! Рука ФСБ!
Некоторые и кричалку придумали — «лётчица-залётчица».
После встречи Надежды Савченко в Минске с Плотницким и Захарченко все эти подозрения, мелкая и крупная зависть, прочие комплексы вылились в стадный рев, огласивший просторы Отечества.
В воздухе повисло слово ПРЕДАТЕЛЬСТВО!
Слово это множится в соцсетях. Савченко уже предлагают обменять квартиру в Киеве на оставленную одним редактором в Донецке. Кто-то цитирует Криминальный кодекс и подыскивает основания для того, чтобы уже в Украине отправить Надежду в тюрьму по обвинению в госизмене.
В данном случае я говорю о тех, кто кричит бескорыстно, так, за компанию. Они не разбирались в обстоятельствах встречи, не знают её содержания, но осуждают априори.
У хора осуждающих есть и небескорыстные дирижёры.
Самостоятельность Савченко раздражает фигурантов панамских дел, по которым, кстати, в Украине не возбуждено ни одного дела.
Она раздражает тех, кто превратил войну, гибель более десяти тысяч наших сограждан, ежедневные страдания миллионов людей в очень прибыльный бизнес для себя лично. (Электронные декларации продемонстировали это).
Теперь же криком о «предательстве Савченко» можно добиться того, чтобы о твоих миллионах наличными забыли, можно дальше орать с парламентской трибуны «Скотиняки!», играя на самых низменных инстинктах избирателей.
«Казус Савченко» показывает, что украинское общество практически ничего не знает о той войне, которая идет в Донбассе.
Она была войной в 2014 году, хотя любой житель Донбасса скажет, что и тогда наш регион просто сдали.
Сдали, как чужой и вредный электорат, сдали как культурно чуждое население.
И не только сдали, но и коллективно наказали.
Наказали тех, от кого отгородились «специальными инженерными сооружениями» и сделали заложниками в гетто под названиями «ЛНР» и «ДНР».
Наказали и тех, кто выехал, превратившись в непризнанных беженцев в своей стране.
«Переселенцев» или ВПЛ урезали в избирательных правах, наделили статусом «спецпереселенцев», заставив регулярно отмечаться по месту регистрации. Наказали лишением надежды на достойное будущее.
После заключения Минских соглашений война была коммерциализирована.
Потоки контрабанды и наркотиков начали приносить чудовищные прибыли. Иностранная помощь, поводом для которой стала война, также капитализировалась.
Переговоры в Минске ведутся для того, чтобы проблему не решить никогда. Ведутся они не для себя, а для Запада.
В это время реальная война идет своим чередом.
Когда международному сообществу нужно показать, что условий для достижения соглашений по мирному урегулированию нет, ужесточаются обстрелы.
И с обоих сторон начинают изводить боеприпасы, убивающие случайных людей как среди военнослужащих, так и среди гражданских. При этом каждая сторона показывает только выгодную себе часть событий. Украинские телеканалы демонстрируют вспышки со стороны Стаханова и разрывы под Попасной, а в «ЛНР» показывают воронки в Стаханове и даже Брянке.
И не попадает на экраны пьянство среди людей с оружием по обе стороны линии размежевания, хотя уже дети в «зоне АТО» знают, кто такие «аватары». Не попадают на экраны встречи наших и российских военных, которые договариваются проводить обстрелы с наименьшими потерями, не попадают и походы в гости на вражеские блокпосты и обмен сигаретами. Не обсуждается и то, что Луганск и Донецк, как отколовшаяся часть льдины, все дальше ментально уходят от Украины.
Вот все это лицемерие правящего класса страны и является тем background’ом, который заставляет действовать Надежду Савченко так, как она действует. Она последовательно выполняет принятую на себя миссию.
Крик, поднятый в СМИ и в соцсетях, имеет еще один нюанс.
Надежда Савченко – офицер. Если боевой офицер садится за стол переговоров с теми, с кем до этого воевал, то это весьма тревожный сигнал для власти.
В таких нестойких периферийных политических режимах, который сейчас существует в Украине, в других частях мира военные от отчаяния часто совершали государственные перевороты.
Впрочем, это сигнал и для стороны агрессора.
Превращение Плотницкого и Захарченко в реальные политические фигуры тоже может иметь непредсказуемые последствия. Но это – уже совсем другая история.
Илья Кононов , доктор социологический наук, для Ostrovok