Почему партии в Украине напоминают шайки преступников или стада баранов
Продолжительное колониальное положение раскололо украинское общество на адептов Запада и “Русского мира”, чему содействовала пятая колонна и имперская политика России, направленная на уничтожение независимой Украины.
Как следствие, в нашем государстве позиционировали себя две группы партий: проукраинские и пророссийские с противоположными взглядами на будущее страны. Что наносит громадный ущерб формированию целостной партийной системы.
Насколько большой запрос на партии в Украине?
Слово “партия” происходит от латинского pars — часть. Партии — один из важнейших безальтернативных институтов демократической системы, активно влияющий на общество, стратегию и тактику соперничества (борьбы) за власть, открыто обеспечивая ее смену путем выборов.
Партия представляет круг единомышленников, объединенных совместной программой и идеологией, ищет поддержку электората для вхождения во власть с целью реализации поставленных целей.Но не надо забывать знаменитых слов выдающегося испанского философа и писателя, общественного деятеля Мигеля де Унамуно: “Я не партия — я целое”. Поэтому вполне уместно будет напомнить нашим современникам и слова известного украинского философа Сергея Крымского: “Понимание логики целого, которое становится над борьбой крайностей, — это путь к третьей правде”.
…Политические партии появились еще в древние времена. В целом в государстве как организованном обществе не бывает “и все как один”. Бушует соревнование мыслей, идей, проектов в сфере политики, экономики. В Афинах шла борьба аристократии и народа. Кстати, понятие “олигархия” пришло из Древней Греции — “власть немногих”. В Римской империи соперничали популяры (плебеи) и оптиматы (патриции).
Прототипы современных партий сформировались в период революций XVIII–XIX вв. Сначала как элитарные клубы, где собирались единомышленники: фельяны, якобинцы, жирондисты во Франции; группировки “вигов” и “тори” в Великобритании. Подобное явление имело место и в других странах. Эти группы не были оформлены организационно, не имели членства, но боролись за демократию и парламентаризм. Формировались они в основном по классово-социальной принадлежности. Своими идеями влияли на граждан и находили поддержку в обществе.
Идеальной в правовом государстве видится партия, в которой интересы руководства тождественны запросам ее рядовых членов, а она сама руководствуется национальными приоритетами, что является общим для подавляющего большинства политических партий. Вместе с тем им присущи определенные отличия, особенности, специфика и предпочтения.
По типологии партии делятся на массовые, кадровые и электоральные. Первые — структурированные как сеть партийных организаций, с членством, взносами, дисциплиной, преданностью определенного рода идеологии — наиболее присущи Европе. Так, одна из двух народных, имеющих широкую поддержку, партий Германии – ХДС/ХСС – свою массовость базирует на христианской вере. Ее оппонент, а порой и союзник СДПГ — на тезисе социальной справедливости. Той и другой отдают голоса миллионы граждан. Вера и справедливость — надежный мостик согласия между ними.
Для европейских партий характерны также вариативность позиции, регулярное изменение лидеров, частое обновление программ, изменение названия, которое должно не только отображать задачи момента, но и привлекать внимание избирателей, что наиболее характерно для таких государств, как Италия, Франция, ФРГ, Испания, Португалия, с их многопартийными системами и общей политизацией населения. Когда-то едва ли не самый выдающийся француз XX в. Шарль де Голль полушутя сказал: “Как можно руководить государством, в котором около 400 сортов сыра, а каждый француз сам по себе политическая партия”.
В США — кадровые партии: со свободным членством, отсутствием регулярных взносов и обязательных партийных организаций, которые, по мнению американцев, ограничивают свободу и противоречат демократии. Их руководящее ядро состоит из достаточно небольшой группы известных и уважаемых в обществе политиков, а также общественных деятелей, постоянно сотрудничающих с политтехнологами, финансистами, популярными личностями, конкретными политиками. Обе партии, Демократическая и Республиканская, из категории общенациональных, авторитетные, пользуются доверием граждан. Есть ли в США другие партии? Да.
Но кто и что о них знает? Разве только то, что генсек компартии США Гэс Холл имел спутниковую связь с Москвой и личного водителя. Этот факт деловые американцы воспринимали с иронией. И демократы, и республиканцы вербуют своих адептов на одном и том же электоральном поле. Кто демократ, а кто республиканец — это определяется, скорее, традицией, а вовсе не партийным выбором. Особой разницы практически нет. Но американцы говорят, что когда возникают внутренние проблемы, их лучше решают демократы, а когда внешние — то республиканцы. Выбирай в зависимости от ситуации.
Для нынешних посткоммунистических стран характерны электоральные партии, не заангажированные идеологией (в какой-то степени исключением являются правящие партии в Польше и Венгрии), и их главная задача — участие в выборах.
Существенной чертой партии является умение быстро реагировать на события, изменение обстоятельств и, исходя из национальных интересов, принимать взвешенные решения, на которые откликнется не только верный ей электорат, но и вся нация. Партийной системе присуще и такое явление, как объединение усилий двух и даже более идеологически близких партий для реализации определенного круга важных проблем, возникающих перед обществом: таких как национальная безопасность, защита страны от агрессии, трансформационные процессы и т.п. Гарантией успеха будет достижение баланса интересов не только партиями, но и социальными слоями, интересы которых они представляют. Не учитывая это, партии обречены на прозябание и даже завершение своего пути. Известными становятся только партии, завоевавшие авторитет, и которым доверяют граждане.
После 1989–1991 гг. в партийной системе стран Западной Европы произошли значительные изменения. Исчезли или оказались на периферии политики крайние право- и леворадикальные партии. В первой половине 1990-х полностью обновилась партийная карта Италии. Раскололась ось итальянской политической жизни ХДП, которая единолично или в коалиции была представлена во всех послевоенных правительствах и видела свою задачу в противостоянии коммунистам (самой мощной левой партии во всей Западной Европе).
Теперь нет против кого бороться. Как идеал консенсусного общественного порядка в европейской практике партийной деятельности закрепились два направления — лево- и правоцентризм, которые напоминают американскую двухпартийную систему (но особого многопартийного типа), характерную для современного стабильного демократического режима. Иногда случаются исключения. Так, в Греции на фоне экономического коллапса и потери веры населения в действенность и право-, и левоцентристов, к власти пришло движение “Сириза” — крайне левая партия. Но и она сейчас вынуждена играть по правилам демократического государства.
Потребность в политических партиях вызвана необходимостью в инструменте реализации назревших проблем отдельных слоев населения и даже целой нации. Партия должна постоянно представлять себя в приемлемом виде тем, чьи интересы собирается защищать, находясь при власти. Такой является формула существования и утверждения партийного имиджа. При этом не обойтись без ресурсов. И здесь используются не только партийные взносы, но и государственное финансирование, обеспеченное прохождением партии в парламент, спонсорство финансово-промышленных групп, отдельных богатых людей и т.п.
Однако такой путь партийного строительства из-за отсутствия исторической практики и опыта оказался современной Украине не по плечу. Партии как неотъемлемый атрибут политической жизни в нашем государстве не создавались, а появлялись как грибы после дождя. После краха СССР в 1991 г. на постсоветских территориях, в частности и в Украине, партии фактически были “карманными” для известного политика, кланово-олигархической группы на период избирательной кампании. Широко манипулируя программными обещаниями и популистскими лозунгами (с использованием мощного медийного ресурса), они менялись как в калейдоскопе, умножая формат партийно-политической системы.
Появилась новая разновидность партии — именные: БЮТ, БПП, Радикальная партия Олега Ляшко; и вместе с тем местные — районного или областного масштаба: “Мой край”, “Родной город” и т.п. И это абсолютно не случайно. В Украине большинство партий не появлялись снизу в роли адвокатов специфических интересов той или иной социальной группы населения, а создавалась буквально на голом месте сверху политиками для реализации их личных идей и планов. И поэтому программа партии оставалась данью привычке, а реализация целей и стремлений лидера, на средства которого она создана, напоминает до сих пор не преодоленный стиль принятия решений Политбюро ЦК КПСС.
Но были и такие партии, которые поднимались до уровня общенационального статуса. Такое впечатление создавалось о Народном рухе Украины, с которым связывали надежду на ускоренную демократизацию и быстрый демонтаж тоталитарной системы, осуществление трансформационных изменений во всех сферах общества. Руху (в руководстве которого было немало “засланных казачков”) оппонировала КПУ. Ей, к сожалению, удалось надолго затормозить процесс реформ и преобразований. В этой борьбе тяжелоатлетов победа была на стороне коммунистов. Даже не перекрасившись, они, оставленные на государственных должностях, использовали их, чтобы нивелировать процесс слома старой государственной машины (не читали руховцы Ленина, и это факт), приспособить ее к новым условиям и по-своему распорядиться национальным богатством. И это им удалось на все сто.
Вокруг политического противостояния КПУ и НРУ уже в конце 1980-х забурлило в поисках своего места под солнцем множество мелких и карликовых “карманных” партий, которые плодились под финансовым зонтиком властных и богатых мужей и действовали исключительно в их интересах. Величая себя партиями и не обременяя обычным членством, партийными взносами, дисциплиной, общественным признанием, они возникали-исчезали, меняли названия, лидеров, но так и остались инфантильными. Множатся они и до сегодняшнего дня. Главное — найти громкое название, команду активистов, “засветиться” в СМИ и зарегистрировать в Минюсте. Их функция — утвердить своего лидера в ранге политика и получить кресла во власти…
Да что там о маленьких партиях! В круговерти борьбы всех против всех увял и куда-то подевался Народный рух Украины (перед этим началось его клонирование, что и привело к политической смерти когда-то самой мощной национал-демократической силы в государстве). Лидеры НРУ, убаюканные провозглашением независимости и признанием миром государственности Украины, вероятно, решили, что на этом их партийная миссия завершилась. Ход событий показал, что она должна была только начаться.
Процесс запрета КПУ, как реакция на Резолюцию ПАСЕ от 27 июня 1996 г. о запрете партий коммунистического и фашистского (нацистского) направления, начавшись еще в 1991-м, продолжается и по сей день. Формирование партийно-политической системы как придатка олигархизма, который развивался в Украине, не принесло обществу ничего, кроме разочарования после стагнации в развитии государства в условиях кризиса мировой цивилизации (в частности, в условиях войны с Россией и ее наемниками на Востоке Украины, которая продолжается уже более трех лет). Партии жили и живут в летаргии как замороженные проекты своих творцов и проявляют активность опять же только во время выборов, что напоминает борьбу за кусок хлеба и право на существование в политике, а их руководителей — за власть и богатство, хотя в своих программах они уверяют граждан, что будут представлять интересы всего народа.
После выборов большинство из партий просто исчезают. Но место не остается пустым. С появлением на общественном горизонте нового “политика”, появляется партия, готовая предоставлять ему услуги. На сегодняшний день их количество, если верить статистике, колеблется между 300 и 400. Но партийная система до сих пор находится на стадии эмбрионального развития, так как государство еще далеко от норм права и не соответствует европейским стандартам. Отсюда проблемы с фракциями в Верховной Раде, суета и распри между партиями и в них самих. Традиционное последствие всего этого — массовое бегство из одной партии в другую в поисках могущественного патрона и материальных благ. В этом нет ничего удивительного. Очень медленное и невыразительное формирование партийно-политической системы адекватно такому же процессу становления государственного организма.
Насколько большой запрос на партии в Украине? Думается, что должны быть общенациональные партии в роли модераторов реализации идей правого и левого центризма (от двух до четырех) как основы современного европейского парламентаризма.
Партия в Украине видится средством достижения власти. Даже личность, которая вдруг получила при случайных обстоятельствах популярность (а такие случаи не редкость), а потом бездарно растранжирила ее, рекламируя свой домашний взгляд на внутреннюю и внешнюю политику, на правах лидера затевает создание партии, которая будет строиться на ее видении.
Продолжительное колониальное положение раскололо украинское общество на адептов Запада и “Русского мира”, чему содействовала пятая колонна и имперская политика Российской Федерации, направленная на уничтожение независимой Украины. Как следствие, в нашем государстве позиционировали себя две группы партий: проукраинские и пророссийские с противоположными взглядами на будущее страны, что наносит громадный ущерб формированию целостной партийной системы.
В работе всех партий преобладает стиль, украшенный пафосом громких заявлений. В качестве примера может служить политика Аграрной партии, поскольку земельная реформа в Украине — одна из самых безотлагательных. Своим электоратом партия аграрников считает 6,5 млн чел., связанных с сельским хозяйством. Созданная в 1996 г., она претендует на статус национальной и подает себя как партию европейского типа… Но такое ее позиционирование — под большим вопросом. До этого времени неопределенными остаются объекты ее интересов: фермерство, неперсонифицированные агрохолдинги, мелкое натуральное хозяйство, кооперативы, между которыми существенное различие и мало общего.
Можно ли говорить об “европейскости” без ориентации на фермерство? Боятся, что люди будут продавать землю, на которую нет полной собственности. А чья земля сейчас на самом деле? Есть ли какой-то закон-договор, который стимулирует земледельца ухаживать за ней, окультуривать, чтобы не теряла плодородия? А если она ничья, то на ком лежит ответственность за состояние земли? А каким это состояние должно быть при отсутствии настоящего хозяина на земле? Можно ли в таком случае говорить о каких-то дотациях, когда нет законного собственника земли?
Аграрники выступают за продолжение моратория на продажу земли и тем самым в очередной раз отрицают свою европейскость. Призывают бороться против налогов, но как без них может существовать государство? Легче всего организовать против них забастовки и поставить стандартную с советских времен галочку: “мероприятие проведено”. Непонятен и лозунг “не дадим украсть землю” без конкретного определения, кто же является тем вором. Удивляют клише “накормим народ”, “накормим страну”, скопированные со времен ВКП(б)—КПСС, которыми оперирует эта партия. Разве советские партийные чиновники не знали, кто и кого кормит? Вместе с тем аграрники призывают преодолевать бедность. Но как — не говорят. Следовательно, в этой партии много политических лозунгов, но совсем мало тех, что касаются аграрного сектора экономики.
Очевидно, Аграрная партия, учитывая деградацию села, поможет ему тогда, когда его в конце концов не станет. А возможно, найдет в себе силы, желание и умение простые идеи материализовать в практику жизни. Для этого открыты все возможности: европейский, американский и в целом мировой опыт. А село ждет. Но изобретать велосипед никакой необходимости нет. Изъятая из товарного обращения земля замедляет, тормозит процесс развития экономики. Более 100 лет назад американский писатель Марк Твен призвал: “Купите землю, товар, который больше не вырабатывается”.
Вопросы такого же порядка, только в других сферах проблем и интересов, возникают и относительно многих молодых партий нашего государства. Если речь идет об ускорении трансформационных реформ, то едва ли не в первую очередь это касается политических партий. Они начнут, думается, с себя.
Владимир Газин